Для музыкантов группы Би-2 2024 год начался с тюрьмы в Таиланде: группу задержали после концерта, оштрафовали, а затем попытались депортировать в Россию, несмотря на то, что фронтмены группы Лева и Шура Би-2 – граждане Израиля и Австралии. Депортации музыкантов именно в Россию добивались российские власти: в России музыкантам, признанным "иноагентами", грозили арест и уголовное дело из-за их антивоенной позиции и высказываний против Путина. Телеканал "Настоящее Время" следил за этой историей и поддерживал музыкантов:
После концерта в Праге в ноябре 2024 года мы поговорили с Левой и Шурой Би-2 о событиях прошедшего года. Мы спросили их о жизни и гастролях вне России, помощи Майи Санду в получении их музыкантами гражданства Молдовы, возможной будущей пенсии, новом альбоме The Cure и Роберте Смите как "отце русского рока".
НВ: Я тут думал, что жизнь делает какой-то странный круг. Вот вы родились в Советском Союзе, в Беларуси, потом разъехались: один в Израиль, другой в Австралию. Потом снова собрались, играли какое-то время дистанционно. И вот 20 лет прошло, и опять этот странный круг: вы опять уезжаете из России, которая сейчас уже, так сказать, отчасти стала Советским Союзом. Вы снова живете на две страны, а если всю группу брать – так и больше. Вы видите в этом какую-то закономерность?
Шура: У меня это, получается, уже четвертая эмиграция, и это не страшно. Первая эмиграция была в 21 год, потом вторая в 23, потом мы переехали в Россию, мне было 30. И вот сейчас четвертая.
Лева: И в течение жизни мы как-то научились принимать не то что "удары судьбы", но просто жизнь непредсказуема. Она предлагает нам всякие интересные варианты. И мы к этому относимся просто с интересом, мы пытаемся эти задачи решить.
НВ: То есть вы из зоны комфорта выходить не боитесь? Вы все то, что происходит сейчас, вашу жизнь и работу вне России, воспринимаете как нормальную ситуацию?
Лева: Зона комфорта – она потому и зона комфорта, что в ней хорошо. Но сейчас, наверное, нам еще помогает то, что очень много русскоязычной публики живет по всему миру.
НВ: Где вы гастролируете теперь?
Шура: В Европе, Америке, Азии.
Лева: На концерты приходят и белорусы, и украинцы, и русские, и так далее.
НВ: Рок-группа – это же все-таки некая семья, единый организм? А у вас получается, что вы живете на две страны, я так понимаю, что Шура сейчас в Риге, Лева, соответственно, в Испании, в Израиле живет Костя Чалах, ваш новый гитарист.
Шура: Ян и Боря живут в Черногории, Максим живет в Кишиневе. Технари живут кто в Белграде, кто в России.
НВ: На концертах, понятно, вы все вместе собираетесь. Но когда нет тура, вы каким образом коммуницируете, каким образом поддерживаете связь?
Лева: Это было тяжело в первый год (после отъезда). Особенно когда у нас произошла ситуация в Таиланде и стало понятно, что возвращаться в Россию уже некуда. И поэтому мы провели целый год в поисках того, как устроить музыкантов. Потому что мы двое все-таки не российские граждане, у меня израильский паспорт, у Шурика австралийский и израильский.
Сначала нам нужно было просто как-то сохранить группу, именно костяк группы. И прошлый год мы потратили на то, чтобы каждому найти какое-то свое место вне России. И нам очень сильно помогла президент Молдовы Майя Санду: она помогла нашему музыканту Максиму Лакмусу получить гражданство и техническому составу тоже. Это, конечно, очень серьезное подспорье. Огромное ей за это спасибо.
Что касается коммуникации. Раньше, скажем, в Москве мы просто договаривались с Янчиком, что мы вместе будем работать над текстом: он жил через четыре дома. А сейчас он живет от меня через четыре страны. Но, в принципе, мы просто договариваемся, он прилетает, и мы неделю работаем.
Шура: У нас есть студия в Москве, но мы туда приехать не можем. Поэтому сначала мы записывали последнюю песню в Израиле. Потом мы ушли в студию в Португалии, а сейчас нашли студию в Испании. Потихонечку ищем студию, где мы можем между гастролями собраться на три дня и записать одну-две песни: мы сейчас в процессе завершения нашего следующего номерного альбома, он появится, надеюсь, летом следующего года, может, пораньше. Нам осталось какое-то количество песен записать и свести.
НВ: А вы когда записываетесь, вам нужно, чтобы вся группа была в одном месте?
Шура: Нет, не обязательно. Сейчас мир такой глобальный, что можно одному записываться в одном месте, другому – в другом. Но барабаны и бас-гитару желательно писать в одном месте.
Лева: У меня в Испании квартира уже лет двенадцать, тринадцать. Но я никогда не рассматривал ее как вариант того, что я там буду жить. Я всегда приезжал туда в отпуск, несмотря на то, что у меня там жили дети и учились в школе. И поэтому мне еще первое время надо было привыкнуть к Испании, привыкнуть к тому, что я там не в отпуске, а что я там живу. А потом уже начинаешь обрастать связями, парикмахерская, дантист, магазины. Потом находится студия. И все, что у меня раньше было, моя домашняя студия теперь вся в Испании.
В принципе, с нашей профессией абсолютно неважно, в какой стране жить. И, честно говоря, когда началась война, я уехал в Испанию. И я подумал: почему я не сделал этого раньше? Честное слово!
Я всегда откладывал все. Это синдром отложенной жизни, когда ты откладываешь свою жизнь до того, как что-то там сделаешь, заработаешь или просто на пенсию уйдешь. И вот мы так с моей женой представляли, как мы будем за ручку ходить с черным лабрадором по берегу моря. Но мы сейчас уже ходим по берегу моря, и я себя не ощущаю пенсионером абсолютно! И пенсия нам не грозит.
Шура: Мы летим в декабре на Пола Маккартни, это, видимо, его последнее шоу. Вот это пенсия! Ему уже чуть за 80, а он играет трехчасовые концерты, как и Rolling Stones. Они играют трехчасовые концерты в прекрасной форме и эти концерты – фантастические.
НВ: Нынешняя ситуация, в силу которой вы потеряли российский рынок, но как музыканты приобрели европейский, азиатский...
Шура: Мы не потеряли российский рынок вообще. Вот в России ютуб забанен. А пару месяцев назад у нас вышел клип "Не зли моих ангелов", и за полторы недели мы набрали почти 2 миллиона просмотров. Это говорит о чем? О том, что у нас нет ни накруток, ничего. И что вся эта власть (в России) смогла изобрести только такой высер, как Шаман. Кто это слушает вообще? Понимаешь, когда ты продаешь душу дьяволу, у тебя теряется часть вдохновения и дар.
Зато те группы, которые уехали... вот смотри, у Монеточки вышел фантастический альбом. У Земфиры будет крутейший альбом. Гребенщиков, Макаревич, Шевчук. Мы знаем, что у "Сплина" есть крутые песни, которые они боятся показывать, и мы не будем их обсуждать, потому что они находятся в России. И я не побоюсь сказать, что Би-2 сейчас записывает самый лучший альбом в своей карьере. Когда он выйдет, вы поймете, о чем я говорю.
Мы вчера играли в Оффенбахе. Год назад мы там собрали в этом зале где-то 2 с чем-то тысячи человек. А вчера мы еле впихнули туда 4 тысячи, потому что там зал 3800 или 3500. И практически везде у нас в туре солдауты (полностью распроданные концерты). У Монеточки я тоже вижу солдауты. Плюс у нас есть козырь: у нас есть оркестровое шоу, которое продается просто влет. И сейчас у нас выйдет новый альбом, мы даже не знаем, как он будет называться, еще не придумали, скоро придумаем. И с сентября мы поедем в тур. Сейчас мы катаем программу, которая называется All The Best, лучшие песни. Плюс мы катаем оркестр. Иногда, крайне редко, мы играем акустику. А с сентября следующего года уже поедем с новым альбомом.
Лева: У нас есть секретное оружие: мы обычно перед выпуском альбома умудряемся выпустить 4-5 синглов. И уже по альбому люди уже знают какие-то песни. А остальные уже просто вдогонку.
Шура: Сейчас мир такой глобальный. Сейчас выходит альбом, и ты уже через неделю его знаешь наизусть. Вот у The Cure вышел альбом, и я уже его знаю и готов идти на концерт. А раньше было, я помню, 10-15 лет назад: надо было подождать полгода, пока альбом дойдет. И интернет тогда был слабый. А сейчас есть стримы и сервисы, и все это скачивается одним кликом.
Я думаю, если все будет хорошо, то до Нового года или после Нового года у нас будет очень веселая песня. И, может быть, будет два сингла еще, может, три.
НВ: Вы общаетесь с вашими российскими друзьями, музыкантами, которые остались в России? Я сейчас не про Чичерину, а про Сплин, Диану Арбенину...
Шура: Кстати, Андрей Звонков, который играл в группе Би-2 много лет, сейчас играет у Динки Арбениной в группе, чему я очень рад, с Диной мы где-то полгода назад разговаривали.
Лева: С теми, кто живут за границей, мы общаемся. С теми, кто остался в России, я лично не общаюсь. С музыкантами, со звездами, достаточно тяжело с некоторыми общаться. Я сейчас в хорошем смысле слова говорю. Работа нервная.
Шура: У нас в Лондоне будет большой фестиваль прикольный, называется "Иной": мы там встретим Бориса Гребенщикова, Монеточка там будет.
НВ: Я недавно смотрел интервью о документальном фильме, посвященном Петру Вайлю. И там Александр Генис вспоминает, что, когда они с Вайлем в Риге подружились, вместе работали, писали книги, потом эмигрировали в Нью-Йорк. И вот они когда в Нью-Йорке познакомились с Сергеем Довлатовым, Довлатов на них смотрел, говорит: "Слушайте, вы столько лет вместе уже, вы вместе в Риге, вместе эмигрировали, вместе работаете, вместе пишете книги. Вам никогда не хотелось подраться друг с другом?" Я вот хотел вам этот же вопрос задать. Вам никогда не хотелось подраться друг с другом?
Лева: Я думаю, что мы друг друга просто поддерживаем. Если возникают какие-то разногласия, то здесь работает только момент аргументирования.
Шура: Да, аргументирование факторами, и спор, и диалог.
Лева: Потому что были разные времена и у меня, и у Шурика. Там, когда происходило что-то еще и в личной жизни, когда это выливалось, начинало мешать уже и работе. Но я просто уверен, что из любой ситуации можно выйти, найти диалог, найти какой-то высший диалог. Если говорить о войне, это тоже туда относится.
НВ: Концерты вас сильно изматывают энергетически?
Шура: Ну, не изматывают. Мы очень много получаем энергии обратно.
Лева: Это просто работа, которая требует серьезной нагрузки. Я после гастролей где-то неделю просто лежу.
Шура: Я тоже где-то дня два-три.
Лева: А что касается гастролей, то надо режим определенный выработать, чтобы высыпаться. Самое главное – высыпаться.
Шура: Сон, наверное, лучшее лекарство. Сон, витамины, смузи. Некоторые наши музыканты в зал ходят, некоторые выпивают.
Лева: Конечно, самое сложное – это когда ты играешь день за днем концерты. Но если через день концерты, ну, в принципе, нормально. Ты восстанавливаешься, переезжаешь.
Шура: Мы завтра пойдем с ребятами погуляем по Праге. Здесь живет наш друг детства, наш первый саксофонист Влад Окунь, он живет уже лет двадцать в Праге. Это самый первый состав Би-2, еще с Бобруйска, когда у нас была духовая секция, вот Влад оттуда. Он завтра придет на концерт и поводит нас по городу, погуляем чуть-чуть.
НВ: Какие альбомы вы сейчас слушаете? The Cure обсудили, отличный альбом. Какие еще альбомы последнего года?
Шура: Кайли Миноуг. Она взяла продюсерами молодых ребят, это такой диско-хаус. Мне это близко, потому что мы делали дуэт с Лаймой Вайкуле в том же стиле, и я это вспомнил.
Я считаю, что TikTok и все это убило музыку. Я понимаю, что мы сейчас говорим как деды, но вот ты помнишь, как была группа Tears for Fears и люди думали концептуально альбомами? Ты слушаешь альбом и понимаешь, что это единое целое.
Есть Fontaines D.C. – это ирландская группа, рекомендую, ее можно слушать альбомами. У Ника Кейва неплохой альбом. Он из тех артистов, которым, как и Полу Маккартни, можно не писать песни, но это лучший live-исполнитель, которого я видел в жизни, сто процентов лучший! Я был восемь раз на его концертах, потому что он из Австралии, и я видел его в разные периоды, с Кайли Миноуг, с PJ Harvey. В прошлом году я с детками в Сан-Диего ходил на The Smashing Pumpkins, прям вообще очень круто. Есть еще Idles – такая группа, неплохая, хулиганская. Открытий очень много в электронной музыке. Но, опять же, это так, ты синглами слушаешь. А вот так, чтобы альбомами – очень мало групп.
НВ: Лев, а ты с такой же интенсивностью слушаешь музыку?
Лева: Дело в том, что я музыку пишу, а, как говорил Мусоргский, если я не ошибаюсь: "Музыка возникает из тишины". Поэтому я очень люблю тишину. Я, конечно, стараюсь быть в курсе. Или когда бегаешь на дорожке, включаешь там последние какие-то релизы и знакомишься, потому что мне это просто интересно с профессиональной точки зрения. Или я смотрю сериалы, например, и мне какая-нибудь песня понравилась: открываешь, шазамишь ее, и оказывается, что это там какая-то группа, которую я не знал. Но так чтобы вот прям себя назвать меломаном – нет, я не могу.
НВ: У вас время на чтение книг, на фильмы остается?
Лева: На фильмы, да.
Шура: Книг поменьше. Левчик читает.
Лева: Два года с начала войны я ничего не мог читать. Потому что это сюжет, который завершился в жизни.
Шура: Жизнь опередила любую литературу. Ты открываешь новости и понимаешь, что литература отдыхает.
Лева: Когда-то казался Пелевин абсолютно сумасшедшим, а теперь...
Шура: Ты думал, что это Сорокин, а теперь это реализм.
Лева: Мы живем в этом. Поэтому даже уже неинтересно читать.
НВ: Вы не думали, что если бы вы там пели бы на английском, то вы бы достигли гораздо большего?
Шура: Смотри, у нас была дилемма. В 1999 году у нас была группа Kyron, такая постпанковая. В конце 90-х эта музыка еще не была популярна, зато она абсолютно популярна сейчас благодаря группе "Молчат дома" из Беларуси. А в 1992-1993 году появились группы Editors, Interpol – это музыка постпанка и дарк вейва. И у нас была дилемма: либо мы с группой Kyron летим в Германию, в Англию, потому что у нас был запрос, либо мы с Би-2 едем в Россию. Конечно, мы выбрали Би-2, потому что это наша группа. Но если бы мы поехали с группой Kyron, то мы бы были на уровне, ну, не как Coldplay, но где-то близко.
НВ: А почему в России невозможны такие группы? Группы, поющие на русском языке уровня Coldplay, Muse?
Шура: Ну смотри, после группы "Тату" у одной группы получилось: это "Молчат дома". Но, опять же, это очень нишевая музыка, и на них, кстати, не ходят русскоговорящие в Европе и в Америке. Я живу в Сан-Диего, и вот однажды я захожу в виниловый магазин и нахожу пластинку "Молчат дома". Я говорю продавцу, знаешь, кто они такие? А он: "Это культовая группа "Молчат дома". У нас даже с ними дуэт был, мы в 2021 году, перед войной, записали с ними песню "Сон". Я очень рад их успехам. Ребята молодцы, они поют на русском языке. Но, опять же, это очень нишевая музыка, это не массовая музыка, как "Тату". Но всегда приятно, что еще одна группа, поющая на русском языке, выстрелила так серьезно.
НВ: Чего вы ожидаете от грядущего года?
Шура: У нас все идет к тому, что мы делаем новый альбом. Ждите новую пластинку. Вы поймете, почему я сказал, что это лучшая пластинка в творчестве группы Би-2. Это не голословно! Во-первых, два сингла уже вышли. Скоро будет еще один, потом еще два. Ждите и приходите на наши концерты.
